Доморощенный

ДОМОРОЩЕННЫЙ

Слово доморощенный унаследовано русским литературным языком XVIII в. от предшествующей традиции. Это слово относилось к области хозяйства. Оно обозначало «выращенный, вскормленный дома; родившийся в доме» и обычно применялось к животным. Например, доморощенные утки (сл. 1867–1868, т. 1, ч. 2, с. 728). У Тургенева в рассказе «Постоялый двор»: «Помещичья карета, запряженная шестериком доморощенных лошадей».

Ср. близкое по значению домоделанный: «Недавно заведенное на новый лад хозяйство скрипело, как немазанное колесо, трещало, как домоделанная мебель из сырого дерева» (Тургенев «Отцы и дети»).

В словаре Грота – Шахматова переносное значение слова доморощенный определяется так: «не отличающийся достоинством, дешевый» (1895, 1, с. 1108).

Переносное употребление слова доморощенный развивается в начале XIX в. Современники отметили остроту и необычность такого метафорического переосмысления в комедии А. А. Шаховского «Полубарские затеи». В «Литературных листках» за 1824 г. (№  7, с. 281, раздел «Литературные новости, замечания и проч.») читаем: «Остроумие… состоит в переводе французской фразы le patriotisme rechaufé (”подогретого патриотизма“) и в заимствовании из комедии кн. А. А. Шаховского «Полубарские затеи» слова доморощенный… В комедии говорится об Арапах доморощенных; это на своем месте весьма остро и забавно; но доморощенная книга ничего не значит. Гораздо приличнее было бы сказать о доморощенных сочинителях, поэтах, издателях и т. п.».

Ср. у А. С. Кайсарова в письме К. Я. Булгакову (от 27/15 сентября 1804 г.): «… нас, кажется, бог и так не обидел, и без Бароцци и прочих наемников есть у нас и своих доморощенных соотечественников, которые нас хорошо очень рекомендуют во всех углах Европы» (Тургенев А., Письма, с. 38). Ср. также у А. И. Тургенева в письме Булгакову (от 18 января 1837 г.): «Вчера праздновали мы столетнее бытие княгини Нат. Петр., не танцовали, но съезд был довольно многолюдный. Несколько генераций теснились вокруг прапрабабки; розы доморощенные увивались вокруг векового дуба» (там же, с. 207).

У И. С. Тургенева в рассказе «Малиновая вода»: «Вся губерния съезжалась у него, плясала и веселилась на славу, при оглушительном громе доморощенной музыки». У Герцена в повести «Кто виноват»: «Между разными бумагами покойного агронома она нашла вексель, данный ему содержательницей какого-то пансиона в Москве, списалась с нею, но, видя, что деньги мудрено выручить, она уговорила ее принять к себе трех-четырех дворовых девочек, предполагая из них сделать гувернанток для своих дочерей или для посторонних. Через несколько лет возвратились доморощенные гувернантки к барыне с громким аттестатом…».

Заметка ранее не публиковалась. Сохранились рукописные фрагменты (на 6 листках разного формата), здесь скомпонованные в единый текст. В архиве есть следующая выписка:

Разговор с вятским полицмейстером:

«… он велел им закатить на две трубки…

– Позвольте, – спросил я, перебивая похвальное слово великому полицмейстеру, – что же это значит: на две трубки?

– Это так у нас, домашнее выражение. Скучно, знаете, при наказании, ну, так велишь сечь да и куришь трубку; обыкновенно к концу трубки и наказанию конец; ну, а в экстренных случаях велишь иной раз и на две трубки угостить приятеля. Полицейские привычны, знают, примерно, сколько» (Герцен «Былое и думы», ч. 2, гл. 15). – В.  Л.