Прелестный

Прелестный. Многозначность словоупотребления из исключительного, каламбурно художественного свойства становится внутренним органическим признаком поэтического стиля. И особенно остро воспринимается в языке Пушкина стилистический синтез таких значений слова, которые уже готовы были разойтись как омонимы, как разные слова. Например:

Мы алчем жизнь узнать заране,

И узнаем ее в романе…

Прелестный опыт упреждая,

Мы только счастию вредим.

(Евгений Онегин 1, 9, черновая рукопись).

(Ср. Пушкин, Евгений Онегин. 1937, т. 6, с. 226).

Здесь слово прелестный сразу обозначает: и 1) очаровательный, чудный, прекрасный, богатый наслаждениями, и 2) обольстительный, связанный с обольщением, соблазнами.

(Ср., впрочем, в «Руслане и Людмиле»:

Прости, мой северный Орфей,

Что в повести моей забавной

Теперь вослед тебе лечу

И лиру музы своенравной

Во лжи прелестной обличу.

И тут же:

Остался в счастливой глуши

С тобой, друг милый, друг прелестный,

С тобою, свет моей души!).

(Виноградов. Стиль Пушкина, с. 107).

Прелестный в XVIII в. распадается на два слова: 1) прелестный – «представляющий собою грех, соблазн, обольщение»; 2) прелестный – «обольстительный, очаровательный». Тут омонимия преодолевается устранением старого церковно-книжного употребления.

(Виноградов В. В. Проблемы морфематической структуры слова и явления омонимии в славянских языках // Славянское языкознание: VI Международный съезд славистов (Прага, август 1968 г.): Доклады советской делегации. М., 1968. с. 91).